1.Начало
2. Кусочек счастья
Радость переполняет не только сердце. Нет, если бы только сердце, я бы держал себя в руках. Я бы смог не улыбаться как дурак. А то ведь всё тело, душу всю переполняет. Столько энергии – хочется скакать по лужам, подставляя лицо дождю и кричать. Кричать во всё горло. Да что там кричать!? Орать!
- Э-ГЕ-ГЕ-Й!!! – ору я и смеюсь. Конечно, смеюсь, не могу не смеяться. Кручусь на месте, ловя капли ртом, и смеюсь. Женщина с зонтиком обходит меня стороной. Я замечаю её испуганный взгляд и смеюсь. Не бойтесь. Я не страшный. Просто я СЧАСТЛИВ!
Вприпрыжку иду дальше. Подхожу к цветочному рынку. Дождь сильный – а продавщицам всё равно – накрылись сверху пакетами и сидят как ни в чём ни бывало. Конечно, у них работа такая, но мне их ужасно жаль. Так и хочется поделиться с ними своим счастьем! А они сразу видят, что я счастлив. Им это на руку – они продают цветы.
- Мужчина, выбирайте розочки! У меня самые красивые!
- Мужчина, у меня вот…
- А вот, смотрите, тюльпанчики…
- У меня самые крупные… Не спешите!
А я и не спешу. Время замерло, оно радуется вместе со мной. Пока идёт этот дождь, время будет стоять. Подхожу к первой продавщице.
- Мне букет роз! – улыбаюсь ей. Она тоже улыбается. Во мне столько радости, что я готов поделиться им с половиной планеты. Почему бы не сделать этой женщине приятно?
- Вам сколько? – спрашивает она.
- Много! – говорю. А сам смеюсь. И она тоже смеётся. Даёт мне много-много роз. Огромный букет. Я хватаю его, расплачиваюсь и убегаю. Все продавщицы смотрят мне вслед и улыбаются. Я чувствую их взгляды спиной. Они понимают, они всё понимают. Спасибо им за это!
Я подбегаю на остановку, насвистывая какую-то весёлую песенку. Встаю под козырёк, а сам слегка подпрыгиваю на месте. Людей на остановке много. И все промокшие, и лица у всех хмурые. Так и хочется им всем закричать: «Да вы что, как можно в такой великолепный день грустить!?» и засмеяться. Да только не поймут. Около меня стоит полная дама. Она как-то странно смотрит на меня, а потом, неодобрительно покачав головой, отворачивается. А я улыбаюсь. Ну не могу сдержаться и всё. Просто улыбаюсь.
Подходит автобус и я бегу к входу. Полная женщина идёт следом. Мы вместе залазаем в автобус, и мой букет упирается ей в лицо. Я убираю цветы в сторону и извиняюсь. Женщина чихает, а затем строго говорит:
- Мужчина! Что вы как ребёнок? Аккуратнее надо, у меня аллергия, между прочим!
Я, не переставая улыбаться, наклоняюсь и шепчу ей на правое ухо:
- У меня сын родился.
А затем отодвигаюсь и, улыбаясь, смотрю прямо в глаза. И тут женщина тоже начинает улыбаться. Оказывается, она совсем и не злая. А даже очень-очень добрая. Просто за своими делами и проблемами она на время забыла, что такое счастье. А я напомнил…
- Поздравляю, - шепчет она мне в ответ. И тут весь автобус начинает улыбаться. Оказывается, мы слишком громко шептались. Все до одного смотрят на нас с женщиной и улыбаются. Даже кондуктор, молодая симпатичная женщина, улыбается. Она не идёт проверять проездные или собирать деньги. Она просто стоит и улыбается.
- Спасибо, - снова шепчу я женщине, а затем уже громче, чтобы все слышали, - Спасибо!
Пассажиры улыбаются в ответ. Все до одного. И это наш маленький, тёплый мирок. Здесь тесно, здесь у каждого свои проблемы и дела, но на несколько минут каждый из них счастлив. Счастливы только от того, что на земле родился ещё один маленький человечек. Это разве не чудо? Только в такие моменты понимаешь, где оно, настоящее счастье!
3. Выигрыш
Вот это счастья привалило! Выиграл! Я выиграл! Главный приз выиграл! Пятьсот тысяч рублей! Это же надо! Люська моя, хоть и дура, а тоже вон как скачет! Понимает теперь, что жизнь у нас другая начнётся. Представлю только – такая сумма и у меня дома лежит! Вот это да! Сколько всего купить смогу! Машину в первую очередь. На иномарку, наверное, не хватит… Ну да ничего, куплю «Десятку».
- Сашка! Счастье-то какое! – Люська в очередной раз полезла обниматься. Я, конечно, попытался отбиться, но разве от такой отобьёшься? Килограмм восемьдесят, не меньше.
- Вот счастье-то! – Люська прижала меня к своей огромной груди, - представляешь, наконец-то все дыры залатаем. А то совсем в последнее время невмоготу стало.
- Стоп-стоп-стоп, какие такие дыры? – я вырвался из Люськиных объятий и посмотрел ей прямо в глаза, - ты это о чём?
Образ новенькой «десятки» упорно засел в моей голове. Ладно бы просто какой-то там «Десятки», а то ведь моей. Серебристого цвета. С тонированными стёклами…
- Как это, какие? – Люська искренне удивилась, - будто с Луны свалился! Юрке квартиру достроим. Технику бытовую прикупим – холодильник нам новый нужен, стиральная машина барахлит давно.
- А как же машина? Мы же хотели как-нибудь машину купить? – на самом деле это были всего лишь мечты. Причём исключительно мои. Бывало, лежим мы с Люськой в кровати, ко сну готовимся. И вот я про машину ей рассказывать начинаю – какая она красивая у нас будет, да как мы на ней по городу кататься будем. Прав у меня пока, конечно, нет. Ну да ничего, прикупим. Это сейчас не проблема – деньги-то есть, а когда деньги есть, всё можно.
- Ну, скажешь тоже, машина… - Люська пренебрежительно махнула рукой и улыбнулась. Ехидно так, как будто я глупость какую несусветную сказал. Терпеть не могу, когда она так улыбается, - машина дорогая слишком. Тридцать процентов же государству отдавать придется. Это сколько…
Точно, придётся. Вот, сволочи, деньги у народа гребут. Ладно, с зарплаты подоходный налог – так нет, ещё и с выигрыша забирают, ещё и вдвойне. Всё им мало. Зажрались совсем там. А машину можно будет и в кредит взять, заплатить сначала пол цены, а потом потихоньку выплачивать. Так даже, может, на иномарку какую хватит. Вот соседи обзавидуются, когда я домой на Тайоте приеду или на Форде своём. Представляю, Клавка с пятого этажа выглянет в окно, увидит новую машину во дворе и спросит у Михалыча, чья, мол, машина? А Михалыч и скажет, что Сашкина. Вот у Клавки челюсть-то и отвалится! А то всё ходит, критикует. То у нас не так, да тут не то. Сами купили «Москвич» и мучаются теперь – как в окно не выглянешь – Михалыч всё под капотом лежит. У него, правда, там бутылка рядышком – он часа два машину ремонтирует, а потом целый день пьянющий ходит.
Эх, вот у меня счастья-то привалило! Такая куча денег! Ладно уж, пусть тридцать процентов эти забирают, пусть подавятся. И машинку стиральную Люське куплю, чтоб не мучалась. А остальное на машину. Пусть хотя бы с рук.
- Мы же с тобой на курорт куда-нибудь съездить хотели. В Турцию, помнишь? – тихо пробормотала Люська. Она хоть сама большая, а голос у неё тихий-тихий. Про Турцию это её дурацкая мечта. Бывало, спать ляжем, я только-только засыпать, а она мне про Турцию свою. Давай рассказывать, как там тепло, светло и мухи не кусают. Мне на работу рано вставать, спать охота, а она вздыхает и всё тут. Эх, баба-дура, по-другому и не скажешь.
- Какая Турция, - смеюсь, - совсем сдурела. Сама же говоришь, Юрке квартиру достраивать надо, машинку стиральную тебе! Какой уж тут отдых, на том свете отдохнёшь!
- Опять меня хоронишь раньше времени? – Люська начала злиться, а это чревато последствиями. Голос у неё, конечно, тихий, но нрав – о-го-го! Не подходи, что называется, убьёт!
- Бог с тобой, ничего я тебя не хороню. Просто объясняю, что нету денег на отдых. Не до развлечений сейчас – хоть бы дыры кое-какие залатать.
- А машина твоя, значит, не развлечение? Машиной ты, значит, хочешь все дыры в доме залатать?
Тут уже и я разозлился. Сколько же в одной бабе ерунды всякой поместиться может!? Прямо так и хочется её вышибить!
- Дыры не дыры, - говорю, правда, повысив голос, - а машина она всё же в хозяйстве пригодиться. Куда поехать – чего привезти. Куда же сейчас без машины.
- Ну, так и купи себе «Запорожец» какой-нибудь старый, или «Окушку». Тогда денег на всё хватит! – Люська тоже повысила голос. Ну и бестолковая же она. Ей одно говоришь, а она опять за своё. Отдых ей подавай. Турцию! Дура она и есть дура!
- Как же ты не понимаешь! – кричу, - Турцию не увидишь – ничего с тобой не случиться. По телевизору насмотришься.
- Да!? – Люська тоже кричать начала, - так ты купи себе альбом с фотографиями автомобилей и любуйся! Зачем тебе своя?
Тут уж я не выдержал. Не хорошо, конечно, бабу грязным словом обзывать, тем более мать своих детей, но сдержать себя я уже не мог.
- Дура! – кричу, - сравнила машину с Турцией! Что тебе от этой Турции станется? Умнее, думаешь, станешь!? Да как была дурой, так дурой и помрёшь!
На дуру-то Люська практически не реагирует. Она это слово как-то игнорировать умеет. А вот про то, что помрёт, это я, конечно, зря. Вот с этим у Люськи проблемы. Ей всего-то пятьдесят исполнилось, но она так своё здоровье бережёт – чуть что, насморк какой, или кашель – сразу к врачу. Сразу на больничный. Так умереть боится, страх! Я уж привык к её закидонам, нормально отношусь, а тут вот вспылил. Люська тоже вспылила…
- Ах ты, подлюга! – уже благим матом кричать начала, - ах ты, змей подколодный! Всё моей смерти дожидаешься! Без Турции-то я проживу, да вот только как ты без меня жить-то будешь!?
Я на неё тоже здорово обиделся. Не мог же я молчать, когда она мне такое говорит?
- Вот и проживу! И без тебя, и без твоей дури! Куплю себе машину новую, ко мне сразу бабы валом повалят. И не чета тебе – красивые да стройные.
Зря я конечно. Сгоряча сказанул, а Люська поверила. Она так не злилась, наверное, лет десять. С тех пор, как я всю свою зарплату в карты проиграл. Но даже тогда она меня по голове не била. А тут руками сначала, потом утюг схватила да как хватанёт меня по шее!
- Дура! – ору, а сам к выходу пробираюсь. Наспех обулся, куртку одел, выскочил из квартиры и дверь захлопнул.
Эх, пойду к Михалычу. Он, конечно, мужик бестолковый, но выпить с ним всегда можно. Безотказный он. Тем более могу у него с чистой совестью денег занять – теперь-то есть чем отдать. Я же выиграл. Мне же счастье привалило…
4.Смысл жизни
Смысл жизни… Где-то обязательно есть смысл. Конечно, есть. Интересно, сколько мне было лет, когда я впервые об этом задумалась? Восемь? Десять? И с чего он вообще начался, этот поиск? Хотя какая теперь разница. Похоже, всё скоро закончится. Надеюсь, Мишка был прав и с этого дня моя бессмысленная жизнь прекратится. Начнётся совсем другая.
Сколько ответов я успела услышать от людей на вопрос «А что для тебя смысл жизни?»… Заработать как можно больше денег, вырастить и воспитать ребёнка, нести добро и справедливость, доказать свою невиновность… Сколько людей, столько и мнений. Да только всё это ерунда. Всё это мелко и буднично. Смысл жизни не может быть таким глупым. Машина, квартира… Это всего лишь цели. А вот смысл ВСЕЙ жизни! Это что-то другое. Это что-то… А люди как-то живут. Со своими глупыми проблемами, со своими мелкими радостями, и ни о чём не беспокоятся. Как так можно? Вот мои родители. Мать зациклена на мне – Ох, Мариночка, ты сегодня свитер потеплей одень, а то простудишься… Ох, Мариночка, не ешь мороженое, оно холодное… И всё. И ничего ей не надо. Отец занят своей машиной, когда не пьёт. Глупо и банально. Нет, детей у меня не будет. И мужа, скорее всего тоже. Я девушка симпатичная, любовника на день себе всегда найти смогу. А дальше…
Конечно, смешно надеяться, что с сегодняшнего дня моя жизнь круто изменится. Хорошо, если Мишка был прав, и я смогу понять хоть маленькую часть своего предназначения. Хотя бы попытаюсь проникнуть в глубины своего мозга. Если ради этого надо пожертвовать собой – я готова. Теперь уже поздно отступать. Теперь я полноправно могу считать себя частью вселенной.
О Господи, какие мысли лезут в голову. Странные. И образы. Мне, наверное, было лет десять, когда я узнала, что вселенная бесконечна. Удивительно, правда? Наверное, после этого я и задумалась о смысле своей жизни. Тогда я ходила и спрашивала у людей, как это – бесконечная вселенная? Что, идёт-идёт, а потом бац – и стена? Знак «STOP», проезд дальше запрещён? А за ним что? Кто-то рассказывал про спираль, про цикличность… А что вокруг этой спирали? Как вообще это может быть? Я до сих пор с ужасом смотрю на звёздное небо, представляя всю его мощь и силу. Что там, в глубинах космоса?
Вот после этих мыслей и возникает вопрос – а зачем тогда я? Малюсенькая, бессмысленная крупинка в этом огромном мире. Есть ли для меня предназначение? Может, я всего лишь маленький муравей в огромном муравейнике жизни? И ничего не произойдёт, если я исчезну… Если я… Я растворюсь… Я отойду…
Похоже, действует… Мишка… Не обманул… Как он… Героин?… Да, наверное… Всего один укол и смысл жизни станет понятен? Кажется так… А ведь Мишка был прав. Откуда у меня были такие мысли… Какие?.. Мысли?… Смысл всегда был рядом. Вот он… Какая же я была дура… Какая же я была…
5. В противогазе
6. Один на один
Бежать. Бежать, не останавливаясь и не оглядываясь. Вперёд. Только вперёд! Деревья мелькают перед глазами. Ели, высокие зелёные ели. Слева, справа, а впереди только дорога. Небо. Солнце. Яркое, не по-осеннему светлое солнце. Полы плаща развиваются, и создаётся ощущение, что я не бегу – я лечу!
Слева высокая гора, покрытая дымкой тумана. На ней огромные старые сосны. Но их не видно. Только очертания. Остальное скрыто туманом. Лужа. Перепрыгиваю её, и лечу дальше. Вперёд, только вперёд.
- Стой! – сзади. Это кричит Она. Она тоже бежит. Но только она не видит гору и туман над ней. Не видит. Я поднимаю руки к небу. Бежать становится тяжелее, но зато появляется волшебное чувство, от которого внутри всё холодеет. Как будто мир превратился в огромный, волшебный водоворот.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» - как там дальше? Да какая разница! Вот она, сказка. Вот она, быль. Это чудо, эта природа… Здесь смешалось волшебство и суровая реальность. Здесь всё, всё по-другому. Здесь нет огромных автобусов и грустных взглядов. Здесь нет обмана и глупости. Здесь не надо надевать маски и улыбаться. Здесь можно быть самим собой!
- Стой! – Она. Она не остановилась. Может быть, её тоже переполняют те же чувства? Может быть, она тоже сейчас чувствует себя тепло и уютно? Может быть, хоть в чём-то мы с ней похожи?
Выбежав из-за очередной ели, я оказался на краю высокого обрыва. И замер. Сердце бешено стучится, дыхание сбивчивое, частое, но душа кричит. Кричит от счастья. А внизу лес. Деревья, много-много деревьев, покрытых туманом. Внизу узкая и длинная речка, которая уходит вперёд и скрывается за линией горизонта. И где-то далеко идёт поезд. Он гудит мне, гудит что-то весёлое и тёплое. Он радуется вместе со мной…
- Эге-гей! – кричу я. Эха нет, его съел туман. Но мне оно не нужно. Я один на один с обрывом. И с туманом, конечно, тоже. Немного отдышавшись, я снова кричу, не могу остановиться.
- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, - пою я. Дальше слов не знаю, поэтому их заменяют парам-парам, пурум-пурум.
- Стой, - тихо говорит она. Она, задыхаясь, стоит за моей спиной, слегка согнувшись. Она дышит. Часто-часто, - стой. Не прыгай.
- Мы же рождены, чтоб сказку сделать былью, - говорю я. Также тихо, чтобы слышала только Она.
- О чём ты? – говорит Она, - что ты несёшь ерунду? Зачем ты убежал? Зачем мы здесь?
Я грустно улыбаюсь. Я не вижу её лица, но знаю – она смотрит на меня. Только на меня. Она не увидела лес, она не увидела ярко-голубое небо, светлое, без единого облачка. Она не слышит тишину. Она не слышит приветливые гудки поезда. Ничего страшного, за это я её и люблю.
Я поворачиваюсь к ней и, улыбаюсь уже совсем, совсем по-другому. Тепло и нежно.
- Пойдём назад, - говорит она, тихо и грустно.
- Пойдём, - я подхожу, и обнимаю её за плечи, - конечно, пойдём.
А на душе остался неприятный осадок. И чувство одиночества.
7. Чужая ориентация
8. Воспоминания осени
Странно. И с чего я стал таким сентиментальным? Осень как осень. Как обычно. Да что там, как обычно. Ещё холоднее и злее… ДДТ наслушался?.. В последнюю осень, ни строчки, ни вздоха… Красиво… Да только никогда эти слова для меня ничего не значили. Просто красиво… А осень – мёртвы сезон. Глупый и очень скучный.
Рассказал Лёшке, другу своему лучшему, так он посмеялся только. Друзья давно подшучивали – вот ты, мол, поэт известный, а ни одного стихотворения про осень. Про лето есть, про зиму тоже. Даже про весну немного. А про осень ни строчки. А я, смеясь, всегда отвечал: «Ну не прёт она мне! Не прёт! » И что же теперь, попёрла? Да не верю!
Наверное, просто простыл. Конечно, не сильно, но, похоже, температура поднялась. Вот и почудилось ерунда всякая. Ведь как раз за эти постоянные простуды я осень и не люблю. Конечно, не только за это – тут много факторов. Но за простуды в первую очередь. Лёшка, подлец, всё смеялся, как так, Шевчука любишь, стихи пишешь, а осень не любишь?
А вот так вот! Не люблю я осень и всё тут. Хоть убейте… Точнее до этой осени не любил. А вчера вот иду по лесу, воротник у куртки поднят, ботинки промокли, а сам по сторонам глазею. И вдруг почувствовал… Что почувствовал? Сам не знаю. Что-то волшебное… И ведь словами-то не передать. Наверное, это потому что простыл – сентиментальность во мне разыгралась… Как глупо звучит, как будто не поэт писал, а маленький мальчик! Какой там из меня поэт… Слов найти не могу. Чувства какие-то переполнили, сразу расклеился. А ведь это основная работа поэта – чувства описывать…
Да только как такое словами передашь? Что есть слова? Разве можно передать в стихах детские наивные мечты, первую любовь? Разве могут слова раскрыть душу, которая кричит – я ещё жива! Я ещё теплюсь в этом промёрзшем и умирающем теле! Я ЗДЕСЬ! Разве можно об этом писать без слёз?
Нет, чувства я ещё смогу описать. На то я и поэт. Да только дело не в чувствах. Это было волшебство. А вот волшебство я описать не смогу, хоть убейте. Тогда, в лесу, я вдруг почувствовал себя ребёнком. Не просто в душе, а как будто меньше стал ростом. И как будто на мне вовсе не ботинки зимние, а сапожки резиновые, зелёные. И вовсе не курка кожаная с высоким воротником, а обычная, болоневая, синего цвета. И вдруг такое желание погонять мяч появилось, поваляться в этой листве, разгребая руками, раскидывая листья в разные стороны. Вдруг захотелось кораблик сделать из бумаги, пустить его в огромное море и смотреть, как он потонет в первой канализации… Как такое словами передашь?
Странно всё это. Наверное, я просто ещё не повзрослел.
9. Кто сильнее?
10. Здесь нет живых
Здесь уже нет живых. Разве вы не заметили? Нет, живых нет уже много-много лет. Куда идти? Зачем? О чём вы! Осмотритесь – Вы видите хоть один признак живой души? Как Вам нравится этот красивый многоэтажный дом? Разве Вы не чувствуете его величие и мощь? Нет? Конечно, всё это осталось в прошлом. Теперь его одинокие квартиры грустно смотрят в никуда пустыми окнами, доживая последние годы. А ведь когда-то в этих квартирах горел свет. В одних ярко-жёлтый, в других тускло-оранжевый, в третьих светло-голубой. Люди пили чай, смотрели телевизор, читали газеты. Вы всё ещё думаете, что здесь есть живые? Живых нет.
Посмотрите на эту широкую автостраду. Потрескавшийся асфальт дымиться под солнечными лучами, кажется, что он дышит. Но он не живой. Автобус? Да, это когда-то был автобус. Он был очень красивым. Кажется, зелёного цвета. Теперь трудно определить - краска потускнела и облупилась. А ведь когда-то и у автобуса были стёкла. В этом автобусе ездили живые люди. Иногда им не хватало места и они ругались. Иногда молодые уступали место пожилым. Это было красиво… А теперь посмотрите на сиденья этого автобуса. Что? Вы не видите сидений? Поверьте мне на слово, они были. И живые тоже были. Посмотрите на лево. Все эти руины когда-то были красивыми магазинами, здесь когда-то ходили живые. Они улыбались, разговаривали, делали друг другу подарки. Они любили друг друга. Но теперь живых нет.
Нет, даже не думайте, что живые могли где-то спрятаться. Это самообман. Закройте глаза и, подняв руки кверху, прислушайтесь. Что Вы слышите? Ничего? Странно… Ну подождите минутку. Что Вы чувствуете? Снова ничего? Тишину и покой? Совсем нет ветра, не правда ли? Даже самого лёгкого дуновения, которое приятно холодит Ваши щёки. А слышите ли Вы крики ворон? Слышите ли Вы шелест листьев? Чувствуете ли Вы капли дождя? Нет? И Вы до сих пор верите, что здесь есть живые?
Нет, живых нет уже много-много лет. Давайте лучше уйдём отсюда…
11. Бесплатный проезд
Так, кажется, кондуктора нет. Ну и слава Богу. А то совсем уже надоели. Плати каждому. И так зарплата маленькая. Эх, ещё бы место найти, куда сесть.
- Молодой человек! Да-да, вы. Может, уступите место пожилой женщине?
Парень пожал плечами и встал. Вот и хорошо – и место нашлось. Эх, хороший сегодня день. До дома хоть спокойно доеду. А то на работе дур дом сплошной – Михаил Юрьевич не в настроении, у клиентов куча проблем. Всем угодить надо, всем объяснить. Надоели до боли. Прямо вот уже в печёнках сидят. Чтоб им пусто было.
- Оплачиваем проезд, предъявляем проездные, - раздался голос откуда-то справа. Я повернула голову, и взгляд уткнулся в значок кондуктора. Вроде молодая девушка, а в кондукторы пошла. Как будто нормальной работы в городе нет. И как я её сразу не заметила? Увидела бы сразу, так хоть на заднюю площадку перешла. Села бы, спящей притворилась. А теперь уже поздно. И что у меня сегодня невезения сплошные. Ладно, притворюсь, что не замечаю её. Глядишь, не хватит наглости подойти.
- Ага, спасибо, - кондуктор оторвала кому-то билетик, - а что у вас?
Нет, не ко мне. Буду делать вид, что не слышу.
- Женщина, что у вас? – кондуктор наклонилась и дотронулась до моего плеча. Вот нахалка!
- Я с работы только что! – сказала я как можно строже. Чтобы сразу поняла, что не с дурочкой дело имеет.
- А я на работе, - улыбнулась девушка. И моя работа продать вам билетик. Или у вас проездной?
- Нет у меня ничего! – отвечаю я. Стараюсь, конечно, не грубить. Но и не мямлю как пятилетняя девочка.
- Ну, тогда мне придется попросить вас выйти из автобуса, - говорит девушка. Вот нахалка! А голосок писклявый такой, противный. Сразу видно, издевается! Вот зараза! Из-за таких вот мымр и жизнь у нас в стране никак не наладится.
- Никуда я не пойду! Мне ещё домой ехать, - говорю я. Стараюсь, конечно, не грубить. Не буду же я опускаться до её уровня!
- Вы же знали, что вам ещё домой ехать, надо было заранее позаботиться, проездной купить. Или деньги на крайний случай оставить. Оплатите, пожалуйста, проезд или покиньте салон.
Автобус остановился на остановке и внутрь зашли люди.
- Выходите, - сказала девушка. Вот нахалка! Ещё бы автобус остановила! Но нет, слава Богу, хоть капля совести у неё есть! Я ей даже ничего говорить не стала – сама отошла. Правильно, пусть других дураков ищет. Не на ту напала.
Девушка прошла в конец салона, обилетила вновь вошедших и снова вернулась ко мне.
- Ну что, вы выходите? – строго так спрашивает. Думает, я напугаюсь. Ага, держи карман шире! Мне через одну выходить. Постояла бы немного в другом конце автобуса. Нет, лезет. Сама на грубость нарывается!
- Девушка, - говорю, - вы что, совсем ополоумели? Видите, я с сумкой большой? Думаете, я пешком домой пойду из-за вашей дурацкой прихоти?
Автобус снова остановился, и в салон вошли люди. Ну всё, следующая моя. Вот кольцо проедем, и выйду. Только надо эту нахалку на место поставить. А то ведь возомнит, что я из-за неё вышла.
- Так, оплатите проезд, а иначе я попрошу водителя остановить автобус, - кондуктор снова принялась за своё. Ишь, разугражалась! Вот стерва!
- Ничего я вам платить не буду! Идите вон дураков обилечивайте! А я не привыкла деньгами просто так сорить! Совсем обнаглели!
- Как это просто так? – девушка сорвалась на крик, - вы думаете, автобусы вечные, не ломаются? Думаете, прокатились разок и всё? А кто будет водителям зарплату платить?
- Государство у вас на что? – я тоже не промах. Что это, мне, значит, кричат, а я терпеть буду? Тоже закричала, - вот, при советах-то бесплатно ездили. Кто-то же платил? А тут, значит, некому стало. Все государственные деньги по своим карманам рассовали, а теперь с людей деньги собираете! Мало вам налогов?
Правильно ведь говорю, ничего не приврала. Совсем обнаглели. И молодёжь пошла – привыкла к этим рыночным отношениям, старшим хамят – как будто так и надо!
Девушка уже было открыла рот, наверное, хотела снова нахамить, но тут молодой человек, который уступил мне место, опередил её.
- Вот, возьмите, - говорит. А сам шесть рублей протягивает, - не ругайтесь только.
Кондуктор ошалевшими глазами смотрит, понять не может. Оторвала молча билетик и мне суёт. А мне-то он на что, мне уже выходить надо. Я встала с места и прошла к выходу. Эх, так у нас в России и не настанет жизнь лучше, пока есть ещё такие вот лопухи, как этот парень. Надо же, взял и деньги отдал, за что? Зачем? И главное, кому? Лопух он и есть лопух. Хорошо хоть мои дети совсем не такие. Нормальные, вроде, выросли. Вот таким как они и поднимать родину – искоренять надо такую бестолковую молодёжь. И нахалок таких, и лопухов. А то так и будем нищенствовать. Я гордо окинула взглядом салон и вышла.
12. Когда ты был маленьким
Когда ты был маленьким, ты любил ночами слушать дождь. Выключить в комнате свет, залезть на подоконник и, поджав колени, приклеиться носом к стеклу. Дождь крупными, частыми каплями стучал, и ты чувствовал, как окна чуть вздрагивают под порывами ветра. Ты видел одинокие фигуры людей. Те, кто были укрыты поз зонтами торопливо шли домой или по своим делам, а другие, кого дождь застал врасплох, бежали, укрываясь кто чем мог. Люди в такие ночи выглядели очень, очень грустными. И тебе хотелось помочь всем и каждому. Даже автобусы, такие большие, светлые и тёплые казались тебе маленькими, мокрыми котятами. Они старались поскорее уехать с остановки, чтобы не мочить в глубоких лужах свои лапки. Они старались укрыть свою мордашку, смахивая капли дворниками-усами. И тебе было жалко их. Да-да, тебе было жалко автобусы.
А потом в комнату заходила мама и, тихо подойдя сзади и, обнимала тебя за плечи и гладила по голове. А ты прижимался к маминой груди, и вы вместе смотрели в окно. И эти мгновения могли продолжаться бесконечно. Ты тогда ещё не умел считать время, и поэтому каждая секунда текла как целая жизнь.
Но, в конце концов, мама тихо вздыхала, отходила от тебя в сторону и говорила, что уже пора спать. Тебе очень не хотелось ложиться спать, но ты очень любил свою маму и не мог отказать ей в просьбе. Поэтому, поцеловав её в щёку, ты укладывался в прохладную пастель, а она накрывала тебя сверху большим и тёплым одеялом.
Затем мама уходила из комнаты, закрыв за собой дверь, и ты оставался совершенно один. Конечно, ты уже ничего не боялся, ты был взрослый и смелый, но звук дождя не давал покоя. Ты слушал и представлял, как же там сейчас на улице холодно, мокро и одиноко. И тогда ты поплотнее заворачивался в одеяло и чувствовал себя как никогда тепло и уютно. И медленно, со счастливой, детской улыбкой на лице ты засыпал. А дождь продолжал барабанить по подоконнику.
14. Конец
Писатель снова сидел перед монитором, но на этот раз идей было слишком много. Они лезли в голову целыми табунами диких, ревущих меринов. А всё началось с того злополучного рассказа о самоубийце. После этого Писательский разум как прорвало – маленькие, но очень громкие идеи просто распирали его, и каждая новая была громче другой, и каждая хотела иметь право на существование!
Писатель выдавал по два-три рассказа в сутки, выпивал по десять-пятнадцать кружек кофе, а чайник уже почернел от накипи. Только куча мыслей всё кружилась в голове, как рой разъярённых диких ос. И каждая орала что-то своё. Каждая была по-своему права. И каждую хотелось записать.
Писатель, наконец, напечатал слово «Конец» и откинулся на стуле. Ещё один рассказ готов – ещё одна сформировавшаяся идейка. Писатель быстро пробежался по рассказу глазами. Мысль, казалось бы такая громкая в голове, становилась обычной посредственностью… Такая незаметная и никому не нужная… Писателю вдруг стало не по себе. Это что же получается? Он берёт ГРОМКИЕ мысли и делает их ТИХИМИ? Произносит громкие мысли сквозь мокрую тряпочку!?
Писатель открывал один рассказ за другим и заново перечитывал их. И каждый был всего лишь гласом вопиющего в пустыне. Всего лишь набором букв, слов, предложений. «Нет, надо это прекращать, - прошептал писатель, - пора взяться за какую-нибудь серьёзную работу.» Написать, например, огромный фентази-роман, и чтобы в нём жили чудесные феи и злые гоблины, чтобы Прекрасные принцы спасали Принцесс, чтобы белые Маги правили над Чёрными… Чтобы…
Писатель прошёлся своей пятернёй по волосам и снова уставился на экран монитора. Перед ним ярким белым цветом светился чистый лист Wordа… Прошло несколько дней, а идеи всё не посещали его. Похоже, великая Муза навсегда от него отвернулась… Писатель горько вздохнул, взял пустую кружку и пошёл заваривать кофе.
Кокорев Константин: Громкие мысли в мокрую тряпочку.