Игорь Пин: ЖИЗНЬ радиКАЛА.
Предупреждение автора об «обилии матерных слов» здесь не случайно: написано для тех, кто, как говорится, не против такое читать. Не скажу, что я обеими руками за «лексику» в русской прозе, но, кажется, иногда без неё не обойтись. В сборнике И. Пина подобный эпатаж работает на идею. Рассказы предельно откровенны, рискованно откровенны: опыты с алкоголем и наркотиками, грубоватый и слишком приземлённый, прагматичный секс, импульсивное желание бунта. Язык лаконичен, энергичен, эмоционален и ярок, бытовуха описывается изобретательно, точно и иногда даже аллегорично (чего стоит одна только шахматная партия с девушкой). Ожесточение главного героя этих рассказов по поводу того, что Москва теперь «не наша», мне знакомо: при виде иных ценников и вывесок, скучающих жующих рож в уличных кафе и офисных «мальчиков» в дорогом прикиде, лениво листающих «Коммерсант», поневоле возникает озлобленность и недоумение (ведь ничего своего… и ничего для нас).
Перед вами именно сборник, а не подборка случайных рассказов: ни один не выбивается из общего настроя, а герой в каждом из них один и тот же. Можно было бы легко организовать всё это в повесть, но И. Пин решил сделать сборник рассказов. Не помню, чтобы я заскучал хоть на минуту, когда читал.
Редактор литературного журнала «Точка Зрения»,
Алексей Петров
|
ЖИЗНЬ радиКАЛА
2005БЫТЬ ФАШИСТОМ |ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА |АТМОСФЕРНАЯ МИНИАТЮРА |20 БАКСОВ |НА СЧЁТ «ПЯТЬ» ВЫ ПРОСНЁТЕСЬ И ЗАБУДЕТЕ, О ЧЁМ МЫ ГОВОРИЛИ |ТЬМА ВЕКОВ |ШОВИНИСТСКОЕ |УТРО НОВОГО ДНЯ |ШАХ И МАТ! |ЖИЗНЬ радиКАЛА
БЫТЬ ФАШИСТОМ
Маршрутку трясло по разбитой трассе. В хлипком металлическом чреве тряслись слитно с автомобилем человек пятнадцать, среди них – я.
Сжимал в обеих книгу Солженицина «Россия в обвале». Белый яркий свет пробивался через инистые стёкла, давая читать. Тряска – не давала. Предложения и абзацы мельтешили перед глазами, прыгали – я упорно читал «пророка». Плевался и чертыхался – читая – мне не нравился Солженицын, его книги и стиль письма. Солженицин отвратительно пишет, из ничего раздувает слонов, говорит, о чём всем известно – всегда. Может он думает – «открываю глаза слепым»? Пусть открывает, я – не слепой!
(Дима Коваленко, главред «Иной Версии», называет меня Солженициным когда я сдаю особенно удачный текст, безобидный, подходящий формату газеты. Когда сдаю плохой текст, резкий и острый – называет козлом и не печатает.)
Напротив меня сидела некрасивая женщина лет двадцати. Читала тонкий глянцевый журнал, иногда смотрела в заиневевшее окно или пищала по мобильному телефону.
- Алло-оу, - тянула она, - Ты мениа-а встретишь?.. Я уже скоро. Нет, ещё не Митино. А как оно выглядит? Я не знаю, все дома одинаковые.
Следовала долгая пауза – очевидно, встречающий что-то объяснял ей. Женщина внимательно слушала, теребя пальцами свободной руки, уголок журнального листа и смотрела невидяще куда-то мне в грудь. Потом пискля опять спрашивала.
- Ну, ты мениа-а встретишь?
Дура.
Не представляю, кто согласится встретить некрасивую женщину с таким голоском и манерами.
Но я бы – мог.
Просто не ебался очень давно и был рад даже Клаве с шестого этажа, воспетой в беззастенчивых девяностых группой «Мальчишник».
Последний месяц я завязал с алкоголем, оставил прежние компании нездорово много пьющих. Женщин, которые в миг снимали действенно моё сексуальное напряжение – пришлось забыть.
Я пытался завести связи с непьющими женщинами, но все отвергали мои попытки влезть им под юбку при первом-третьем свидании. Я знаю – отчего так. Алкоголь в крови, доказано, делает окружающих на 15-20% красивее. Пьяные женщины всегда дают мне – сейчас моей прелести не достаточно! Каких-то жалких 15-ти процентов! – не хватает для соблазнения!
Все – отвергли меня. Объявили бойкот и за лозунг приняли «Не дадим Игорю Пину!» Приходилось спасаться мастурбацией за просмотром порнофильмов, которые десятками набирал у приятелей.
Я был бы рад выспаться с некрасивой женщиной напротив, готов был слушать её писклявый голос весь вечер, чтобы к ночи – улечься вместе. Даже встретить возле метро – готов был! Несчастен – как я – кто готов встретить такую женщину!
Рядом же со мной сидела суровая пожилая женщина с жёлтыми, с проседью волосами. Я косился на неё – женщину – когда она неосторожно задевала меня локтём, копаясь в сумочке. Суровая – не извинялась и с удовольствием пихалась снова, даже когда я в упор смотрел на неё, давая понять – мне не нравится!
Пожилая каждые пять минут кричала противно водителю – «на радиорынке высадить не забудьте!» и снова ковырялась в сумочке.
Она раздражала меня. Все вокруг – раздражали.
Взор стелился в салон и печатлел спящего отвратительного мужичка в коричневой дублёнке и с портфелем. Двоих подростков, один с прыщами на лбу – слушал плеер, другой с прыщами на подбородке – щёлкал мобильным телефоном. Подростки громко и матерно переговаривались.
Других я видел только спины, но без сомнений остальные не понравились бы мне – точно. Нашёл бы к чему прицепиться. Я сидел на неудобном стуле, молчал, скрипел зубами и пытался читать мельтешащую книгу Солженицина.
На конечной остановке возле метро, я первым прыгнул из маршрутки на снег и оправил одежду. Руками я бил по свалявшимся полам пальто, изгоняя вместе со складками скверну и дурные мысли, поправил рюкзачок на плече и спустился неловко по скользким ступеням в переход.
Под землёй, на грязном, в коричневом снегу, полу, разложив под собой картонную коробку, сидел старик и играл на гитаре. Морщась, прошёл мимо – к стеклянным дверям метро.
Поезд долго не ехал. Я успел дойти до конца платформы, оглядеться и пересчитать деньги в кошельке. Жить две недели до зарплаты мне предлагалось со $100. Из них половину потрачу сегодня на книги, а другую – отдам за десять поездок из Зеленограда до Москвы и обратно. Стараюсь тратить деньги, как – появляются. Без денег, когда даже нечего тратить на еду, чувствую себя свободным.
В вагоне поезда пахло протухшим мясом. Внутрь не поступал свежий воздух, и пахло застаревшим, гниющим мясом. (Может, крыса умерла в механизмах вагона, может – ещё кто.) Пассажиры не показывали, что чувствуют вонь – тоже. Делали вид – так и должно быть. Клянусь – воняло гнилью, но никто не обращал внимания. Люди каждый день ездят в этом вагоне и терпят запах, им легче – терпеть, чем делать что-то.
Пряча нос за воротом свитера, думал – что зря поехал в выходной день в центр. Меня принудило к поездке обстоятельство – забыл выключить бойлер, когда закрывал офис в пятницу. Чертовски ответственный я – не мог допустить, чтобы викенд бойлер кипятил воду на кухне офиса, меня терзал возможный пожар или порча электроприбора. Всю ночь я мучился видениями пламени, а утром – оделся и поехал исправлять упущение – нажать маленькую кнопку «Off» на пластмассовом корпусе.
На площади киевского вокзала оживлённо торговали кавказцы и молдаване. Один высокий мужик выплясывал, согреваясь, кренделя с гармошкой, иногда пытался подпевать себе же. Обернувшись в пальто, укрыв от взоров лицо воротом свитера, я нетронутым торговцами (а они норовили цеплять и всучивать цветы, пахучую рыбу, укроп, лимоны!) прошёл до Кутузовского проспекта.
Охранники возле центрального входа спросили – куда я направляюсь, молодой человек? – в двести первый раз. Вот уже год, ежедневно, с понедельника по пятницу – миную эти двери, но не миную вопроса – куда я направляюсь, молодой человек? Меня не просят демонстрировать пропуск – просто спрашивают и после ответа – пропускают.
Однажды я дрессировал охрану – прощался, заговаривал о погоде, здоровался. Когда перестал общаться, полагая наивно, что запечатлён коллективной памятью, на третий день снова спросили – куда я направляюсь, молодой человек?
Идиоты! – охраняют дипкорпус Кутузовского проспекта! Я мог двести один раз пронести взрывчатку в портфеле или сумке! Зачем вопрошать, если документы – не смотрят?
Щёлкнув кнопкой «Off» бойлера, ещё раз проверил обесточенность всех приборов и запер двери офиса, вышел мимо охраны и отправился к остановке троллейбусов. Намеревался посетить арбатский «Дом Книги»
В огромном книжном магазине, на втором этаже, существует маленький уголок русской прозы, только его – я посетитель. Весомую часть полок занимает иностранное чтиво, пособия английского языка, буклеты женских романов. Будь моя воля – закуток русской прозы расширил на весь этаж, как может русская проза ютиться хоть и в центре этажа, но в столь малом количестве. Центральный книжный магазин страны уместил русскую прозу на пяточке. В домах приятелей я вижу русской прозы – больше!
Чего они не выставляют альманахи и сборники русской прозы? Почему рекламируют Гарри Поттера, но не былины о Руси? У нас, что ли, колдунов и язычников – не было? Вокруг – чужое! Злобой исхожу, не скрывая, глядя на притеснение своего – у себя же!
Я ощущаюсь не своим в центре Москвы, всегда не своим – чувствовал. Мне запомнился случай, когда я подростком пытался пройти в магазин старины в центре. Мужчины в пиджаках остановили возле дверей и сказали, что товары – не по мне, не пустили. Тут же проходил иностранец – с ним поздоровались и повели демонстрировать товар, меня одиноко поглазеть – не пустили. Я чужой в центре своей столицы! Родине нужен я – в армии! а не в дорогом бутике! Суки! – кто совершил это с Родиной и со мной!
Прогуливаясь лениво среди полок, лицезрея выставленные тома, оказался в отделе географии. О! Моя страсть – география! Нихуя не знаю о географии! – но не стесняюсь узнавать. Взор упал на бумажные стенные карты и тряпичные флаги стран в упаковках. Выбрал себе скрученную карту и, глазея на флаги, случайно приметил советский – взял тоже. Ради шутки повешу над постелью – дома.
На пяточке русской прозы выбрал Достоевского, Лимонова, Булгакова и Сорокина – несколько книг каждого. Стогова – хотел взять – не стал. Разочаровался в Стогове, как в писателе. Мудак зато – отличный коммерсант, я погляжу! Печатается уже в «ЭКСМО», переиздаёт книги, дописывая сорок страниц к старым. «Десять пальцев» я имею в виду. Однажды я приехал в Питер и подружка рассказала, как Стогов встретился ей и оставил автограф – «жИлаю счастливой жизни! Илья Стогов» В пЕсду таких пЕсателей!
Подвинулся в отдел истории и взял два учебника о восточных славянах. Всегда нравились – хитрожопые, соломоволосые, глубоглазые и стройные восточные славяне. Я изучил уже их мудрое управление и геройские сражения, биографии князей и родословные бояр! мне славяне – симпатичны! мне славяне – друзья! Я сам – как бы – славянин! Низкий, черноволосый и кареглазый – русский – похож на японца или монгола – славянин востока!
Возле кассы я встал за средних лет испанцем в очках и бежевом плаще с молодой женщиной переводчиком. Я приметил испанца с переводчицей ещё в отделе русской прозы. Женщина объясняла что-то по-испански, показывая на книги, мужчина кивал и выбирал дорогие тома Достоевского в красивых твёрдых переплётах. У меня не было достаточно денег – на дорогие тома Достоевского, взял – дешёвые книги, с мягкой обложкой.
Испанец долго рассчитывался, путаясь в толстой пачке купюр. Продавщица с улыбкой помогала найти правильные, потом упаковала книги в пакет и благодарно протянула покупки покупателю. Испанец, не поблагодарив, ушёл.
Мой счёт превышал счёт испанца – много набрал книг. Совершать расчёт было трудно из-за тубуса свёрнутой карты в руках – я рассчитался всё же.
- Положите пожалуйста в пакет книги, - Просил продавщицу, неловко управляясь с бумажником, рюкзачком и картой.
- У нас не упаковывают. – Молодая продавщица с отвращением смотрела на мою неловкость.
- Вы же только что упаковали книги иностранцу, я бы не просил вас – просто заняты руки, я задерживаю очередь.
- Управляйтесь.
Она холодно улыбнулась и развела руками. Что же ты, блять, перед испанцем лебезила? а мне и помочь по-человечески не хочешь? Да я же – хожу сюда часто! Приношу деньги в предприятие! Испанец – приехал и уехал – я останусь! И счёт мой больше!
- Сука. – Только прошептал я, пылая внутри, управляясь с покупками самостоятельно.
Она услышала. Она остановила очередь и проводила меня до дверей, дрянь. Просила охранника проверить меня, подозрительного. Я только смотрел исподлобья на суку и на охранника.
- Ну что? – охранник (в неизменном пиджаке!) заглянул в пакет с книгами, - Открывай рюкзак, выворачивай карманы.
- Хуёв панаму открою и выверну! – вызывай ментов!
- Сопляк!
Теперь была моя очередь холодно улыбаться и разводить руками.
Охранник два раза просил меня пройтись через детекторы штрихкодов при входе. Я с улыбкой, простирая в стороны руки, проходил. Милицию – так и не вызвали.
- Пиздуй, поганец. – Провожал охранник.
- Раб. – Чуть не хохотал я, - Ты! их! раб!
На улице я закипел. Так всегда – со мной, после особенной обиды. Когда получаю обиду в лоб – переношу, когда начинаю крутить случившееся в голове – закипаю.
В метро всю дорогу переживал. Ненавидел иностранцев, центр Москвы и сук, из-за которых чувствую чужаком в своей столице. Я родился здесь! Моя страна! Мой город! И здесь – всё чужое! Как это?! Кто это сделал?! Суки! Придушу!
В метро я распаковал советский флаг и обернул им рюкзачок, таким образом, чтобы видны были – серп и молот. На меня смотрели вокруг – как на обделённого мыслью, нездорового. Я хорошо ловлю мысли во взорах! Я знаю – они не смотрели бы так – достань я флаг США или Франции.
- Нахуя тебе эта дрянь, сынок? – Спросил пьяный пожилой очкарик рядом.
Я промолчал, свирепо сопя. Дибил жил под этим флагом бОльшую часть жизни – имел бы хоть уважение. Дурак! Это не я – делал революцию в 17-ом, это не я – надевал галстук пионера и вступал в КПСС, если мне не нравились – ни галстук, ни партия! Если дрянь – зачем спокойно жили? Вы всё забыли, блять, как страшный сон! Вы все – стёрли из жизни серпы, молоты, красную ткань! Дрянь?! Имели бы хоть уважение к прошлому! К эпохе!
Поднявшись из метро, переходя дорогу не глядя – в аффекте, меня чуть не сбил автомобиль. Белый, пачканный грязью московских улиц, «Мерседес» резко затормозил и протяжно сигналил. Я смотрел под ноги – хули! видел – иду по зебре! Расставил руки перед машиной и рассмеялся устало – не мой день.
Из-за руля на мокрый асфальт шагнул знакомец – испанец, из соседней двери – переводчица.
- Ну что ты встал, идиот?! Проходи! – Кричала молодая. А я смеялся умалишенный и прикидывал сколько раз за день испанец ебёт её. Три? Пять? Сколько раз у буржуя за день встаёт член на молодую славянку?
- Чего ты встал, козёл? – Кричала и махала руками.
Никогда не понимал выражения «зла не хватает», мне – всегда хватало зла. Я уже ничего не слышал. Бежал к испанцу, скидывал рюкзачок и отбрасывал тубус, заносил кулаки в кожаных перчатках. Зря меня русский ветеран десантник обучал приёмам самбо три года? Не зря!
Повалил испанца на землю и отцепил царапающуюся бабу. Бил его, аккуратненького, с удовольствием, выливая злость. Приговаривал матерно, говорил – сдохни!
…В отделении, рассматривая мои многочисленные удостоверения журналиста разных изданий, паспорт, книги, майор улыбался. Текущий кровью кулак я кутал в советское знамя, мешая красную кровь с красной тканью – не отличишь пятна. Я расписался в протоколе. После – закурили и разговорились.
- Интересный, ты, Прусаков. Журналист, писатель, радикал.
- Самому – нравится.
- Зачем так сильно иностранца? По башке бить – не стоило.
- Мне, кажется, я – фашист.
- Ха-ха! – Майор откинулся и поёрзал. Потом оправился и посерьезнел, расстегнул манжет формы и оттянул, показывая на предплечье уголок татуировки – коловорот РНЕ.
- Мне, кажется, я – тоже.
И я понял, что всё у нас сложится – хорошо. ЗАЩИТНИКИ ОТЕЧЕСТВА
Выпивать в дешёвых кабаках – моё хобби. Я рыскаю по Москве в поисках таковых, примечаю, и когда случается – пью там. Дешёвые кабаки отличаются скудной мебелировкой (самый шик – пластмассовые стулья и столы), контингентом посетителей (обычно – уже пьяные обыватели) и обслуживанием (заказ не приносят – нужно ходить к барной стойке самому).
Во вторник 22-го февраля мы сидели с Пашей в кабаке «Лора» – недалеко от метро «Киевская». (Определить дешёвый ли кабак ещё можно по названию – должно быть женское имя.) Я листал принесённые Пашей журналы, стонал, что работа – осточертела. Мы скоро пили пиво и собирались сидеть не долго – у Паши заболела жена, а меня третировал телефонными звонками на мобильный телефон – Камышников.
- Гарри? – спрашивал Камышников каждый раз, - Это ты?
- Я! Я! – повторял, - Ёп твою мать! да я – это!
- Есть маза!
- Слушаю.
- Ты где? Есть маза!
- Я в Москве, на «Киевской» – какая маза?
- Ты скоро приедешь в Зелик? Есть маза!
- Часа через два приеду! Говори уже!
- Снять дом отдыха в Андреевке – сегодня.
- Кто будет?
- Ты, я, Трол и Шевчук.
- Как насчёт женщин?
- Зачем тебе женщины?
- Меня очень интересует этот вопрос, Камышников, последние два дня – очень интересует!
- Тебе – трахаться?
- Нет, блять! разговаривать! Разумеется – трахаться!
- Будут две девушки и две – давалки.
- Хорошо, сколько это будет стоить?
- Семь сотен.
- Камыш! Ты охуел? Почему так дорого?
- У женщин нет денег!
- Ладно, приеду – позвоню.
Мы снова пили пиво с Пашей. В сорока километрах от Москвы, в Зеленограде – жизнь бурлила, планы Камышникова постоянно менялись и он – перезванивал.
- Есть новая маза! Снять номера гостиницы в шестом районе – дешевле!
Я объяснял – не имеет значения, где переспать с женщиной. Мне вообще начинало казаться, что я – никуда не хочу идти и ни с кем – спать. Я борол это желание, но оно – крепчало.
Недолго посидев в кабаке, мы с Пашей расстались в метро. Когда уже ехал в электричке – Камыш всё донимал.
- …или затащить девчонок кому-то домой?
- Делай что хочешь! Я хочу придти, скинуть деньги в общак, выпить и минет – хочу. И – всё! У меня нет настроения – веселиться.
В своей квартире устало скинул наплечную сумку, прошёл, не разуваясь, в ванную – умылся. Почесал щетину на щеках и решил – не бриться. «Вот – ещё! Из-за каждой давалки – бриться!» - подумал. Позвонил Камышникову.
- Есть ли маза?
- Есть! – уверенно ответил мой друг, - Пойти в ночной клуб!
- И хули? Где мне будут делать минет? Опять в сортире?
- Слушай – выпьем абсента и потанцуем! Будет классно!
- Когда и где?
- Через пятнадцать минут. Возле моего подъезда.
- Принял.
Я (всё так же – в ботинках) прошёл в комнату и включил компьютер. Из системного блока раздалось жужжание неисправного вентилятора, но монитор – осветился. Почёсывая пятернёй джинсы, через них – ляжку, я ждал загрузки компьютера – проверил почту.
Пришло письмо от господина Вишневского. На днях он отправлялся во Владивосток и собирался посетить заодно Японию или Китай – советовался. Ответил, что в Японию ехать нет – смысла. Дорого и дико – уж я насмотрелся японцев.
Сверился с электронными часами, надел пальто, шапку и вышел на улицу. По разомлевшему от плюсовой температуры снегу – дошёл до подъезда Камыша. Возле уже мялись Трол и Шевчук. Трол – в пухлой тёплой куртке и шапке-пидорке, Шевчук, как и я – в чёрном пальто. Оба – в синих джинсах.
- Привет.
Мы поздоровались за руку, по обычаю приветствий компании – припали правыми плечами и хлопнули по спине – левой рукой.
- Чего там Камыш мутит?
- Да пиздюк – он! – Как всегда про Камышникова отозвался Шевчук. – То ему – сауна, то – дом отдыха!
Из дверей подъезда вышел хитро лыбящийся Камышников, подошёл, также – поздоровался, потом – затеплил косяк.
- Наркоман! – Сказал Шевчук, чуть пискнув на последнем слоге «ан». Это манера Шевчука – разговаривать так в моменты, когда – раздражён.
Трол ничего не сказал и затянулся косяком приятеля.
- Куда идём? – спросил я у Камыша.
- Не знаю. – Пожал плечами довольный Камыш, - В клуб!
- В Дебар – не хочу. В Подземку – не хочу. Поехали на Площадь Дискотек?
- Поехали. – Кивнули Трол и Камыш, докурившие. Шевчук скорчил гримасу и ответствовал единственным матерным словом, что ему – всё равно куда ехать.
Площадью Дискотек в Зеленограде называют площадь третьего торгового центра. Это, понятно – в третьем районе. На площади – ночные магазины, бары, казино, два ночных клуба – «Бамбула» и «Полином».
Возле «Универсама» мы поймали авто и договорились доехать за 60 рублей. В машине я спросил Камыша о женщинах, он позвонил одной и сказал придти в «Бамбулу». Меня тянуло в сон от езды – всё меньше желал быть ночью в клубе.
- Я стал пить алкоголь! – Оповестил всех Камыш, когда мы приближались уже к дверям «Бамбулы», шагали по площади, - Оказывается, это – круто!
- У тебя нет таблеток? – спросил я, - Лично меня алкоголь – достал.
- Есть трамал и какая-то кислота. – Мы остановились, и он начал копаться в карманах.
- С собой?
- Да.
- Ты что? всю свою аптечку с собой носишь?
- Ну, не всю. Давай! тебе как другану – двести рублей за трамал.
- Ты охуел? Я трамал – не буду! Это же – для героинщиков!
- Вот сам и решай, что – будешь. – Камыш вытянул два кулака, - В какой руке?
Ударил ладонью по левому. Камыш открыл, и я увидел две мелкие белые таблетки. Что это – я не знал.
- Трамал? – спросил, присматриваясь.
- Не, - Камыш завертел рукой с таблетками, заговорил, изображая шоу-мена – Вы! получаете! какую-то!.. хуйню!
- Я сам не знаю, как она называется. – Оправдался мой друг.
- Сколько?
- Жри – так.
Я взял с протянутой ладони таблетки и закинул в рот, глотнул.
- Ты чего? Во – дурак! Пошли скорее! – Камыш быстро повёл к дверям клуба, я, испуганный – поспевал за ним. Во рту и горле начинало гореть.
- Что это такое? – выдавил я, скоро поднимаясь по лестнице и морщась. Обильно выделялась слюна, а горечь и жжение становились невозможными – глаза слезились.
- Надо с водой. Не бойся – я один раз тоже – так съел.
Мы поднялись, подошли к барной стойке и я, держась за горло, заказал минеральной воды. Подали – я сразу отпил полстакана – полегчало.
- От них – сильно вставляет? – Спросил у взобравшегося рядом на высокий стул Камыша.
- Когда – как. – Камыш отвернулся к подошедшим Шевчуку и Тролу, совещаясь насчёт выпивки.
- Гарри, ты будешь водку?
Кивнул, потягивая минеральную воду, тоже взобрался на стул. Между мной и Камышом влез Шевчук.
- Чего Гарик? опять в наркоманы – решил?
- Брось. Мне нужно снять стресс.
Подали водку в маленьких стаканчиках и блюдце с лимоном. По стойке мне подвинули – стаканчик. Камыш широко улыбался, оглядывал всех – ему, наркоману, нравилось пить алкоголь.
- Я думаю надо выпить за 23 февраля – уже наступило. Как сейчас называется этот праздник?
- День солдат. – Сказал улыбчивый Трол.
- День без баб! – Пошутил я, намекая на женщин, которых обещал Камыш.
- Давайте уже! – Не выдержал Шевчук, - День Защитника Отечества – называется.
Мы чокнулись и выпили, закусили лимоном. От водки горло прочистилось – совсем. Мы заказали и выпили – ещё. Трол с Камышом пошли танцевать, а мы с Шевчуком разговаривали и пили водку за стойкой.
Через час я заметил, что таблетки начали действовать. Шевчук превращался то – в Камышникова, то – Трола, других моих приятелей. Я сказал Шевчуку, что на всякий случай прощаюсь с ним – до завтра и, чтобы не обращал внимания, если стану вести себя – странно.
Шевчук оскалился (во рту у него оказались огромные белые зубы) и хотел укусить меня за руку. Я – одернулся.
- Во бля! – Сказал выпучив на друга глаза, - Больше так не делай!
- Га-га-га! – Заржал Шевчук и исчез. Испарился.
Через время подошёл Камыш и повернул меня к себе, ударил по щекам – сильно.
- Завис?
- Больно!
- Не отпустило? Ты уже час стул греешь.
Чёрт. Целый час – подумал. Ни одной дельной мысли – за час. Как будто машина времени. Щёлк! – нет часа. Можно применять эти таблетки в долгих космических перелётах. Нужно наладить индустрию и делать – бизнес. Добиться разрешения применять таблетки – в наркконтроле. Или – в парламенте. Объяснить всем – как полезны – эти таблетки.
- Завис?! – Камышников снова ударил по щекам – сильно.
- Всё! В порядке! Хватит лупить!
- Вот тебе – женщина. – Сказал Камышников и пододвинул ко мне одноклассницу Иру Щербак. – Пои её.
- Привет, Оль! – Сказал я, приглядевшись, это всё-таки была не Ира.
- Привет, что ты пьёшь?
- Водку. Будешь? – Ольга кивнула.
- Знаешь, Оль, ты здорово меня держала в руках. Мне кажется – я вернусь к своей обычной жизни – теперь.
Бармен подал два стаканчика водки и лимонные дольки. Я ещё раз посмотрел на женщину и узнал Светку – проститутку из 16-го района, с которой как-то имел секс.
- Сделаешь мне минет?
- Сделаю! – Лицо девчонки дёрнулось, и она стала не похожа на Светку, стала похожа – на Лену. «В пизду вас всех!» - подумал я, - «Таблетки будут иметь огромный спрос в индустрии космических перелётов!»
- Знаешь, Лен, я иногда жалею, что мы – расстались.
- Не может быть!
- Нет, правда! Жалею! Но – редко.
- А чего? Жалеешь?
- Ну, просто. Мы долго были вместе. Я – привык. Даже все твои фразы – знаю! Вот если спросить тебя: «как дела?» Ты ответишь – лучше всех! А ещё ты смешно причмокиваешь, когда куришь! Когда спишь – тебя нужно всё время обнимать, а то ты – просыпаешься.
- Зави-ис?! – Заревел Камышников и начал душить обеими руками – вцепился в горло.
- Отъябись! – я противился как мог, и вяло махал руками. Камышников окунал мою голову в раковину и поливал водой.
Вытащил.
- Гарик? Всё – ОК?
Отфыркивался, трогал мокрый воротник свитера и огляделся – стояли в уборной клуба.
- Поехали домой.
Друг накинул на меня, дрожащего, жалкого пальто и сунул в руки шапку – я обнял её и прижал к груди.
- Пойдём! – Он взял меня под руку и медленно повёл, я мог передвигаться только маленькими шажочками, смотрел – в пол. С волос стекала по лицу и капала – вода.
В дверях выхода нас ждали Шевчук и Трол. Оба – ничего не сказали, только Шевчук – схватил под вторую руку и пошли – быстрее. Я всё прижимал скорбно – шапку.
У дороги поймали машину и аккуратно усадили меня в середине на заднем сиденье.
Поехали.
Меня трясло и знобило. Соображалось – туго. Смотрел вперёд, видел заснеженную дорогу и тяжело думал. Каждую мысль приходилось подталкивать, чтобы она ушла из головы. Я чувствовал буквально физическую нагрузку – думая.
Дорога казалась широкой и извилистой. Было интересно – ехать.
- Хуёво? – Спросил Камыш рядом, ткнув меня локтём.
- Нормально. – Посмотрел на него, он глядел – серьёзно и озабоченно. Обычно, это я – смотрел на него – так. Я облажался сегодня ночью, мне было – обидно.
- У тебя проблемы с женщиной? – Спросил Камышников.
- Уже – нет. – Устало улыбнулся, - С чего ты взял?
- Последний раз ты ел таблетки, когда расстался с Ленкой.
- Да? – Я нихуя не помнил. Мне было – всё равно.
Автомобиль остановился на светофоре, напротив «МГИЭТ». Возле студенческого клуба дрались двое пьяных парней, били друг друга по лицу и вцеплялись в плечи. Один был в форме матроса, другой – в зелёном камуфляже и беретке десантника.
Мы заворожено смотрели на них в покрытое инеем окно автомобиля.
- Слышь, - тронул Камыша за ногу. Он повернулся.
- Спасибо… АТМОСФЕРНАЯ МИНИАТЮРА
20 БАКСОВ
НА СЧЁТ «ПЯТЬ» ВЫ ПРОСНЁТЕСЬ И ЗАБУДЕТЕ, О ЧЁМ МЫ ГОВОРИЛИ
РАЗ
Первая женщина изменила мне пятнадцатилетнему. Случилось, что женщина жила в другом городе. Я приезжал к ней – редко, виделись постоянно только три летних месяца школьных каникул.
Однажды я приехал в её город и не застал дома. У меня было много приятелей в городе и я – зашёл к одному. Там-то мне всё и рассказали…
- …день рождения?
- Конечно!
- Вы что? – обалдели?! У кого день рождения?
Мы сидели вокруг костра. На берегу реки Истра. Вторую ночь мы спали в палатках, днём – жарили шашлыки и купались. Кто дёрнул меня за язык? спросить – «какого чёрта мы приехали – сюда?»
- У Зойки!
- Зой! это правда? Они же – врут!
Три дня назад Соломатин пришёл ко мне домой – задорный и пьяный, с сигаретой в зубах и руками – в карманах. Он сказал – собираться и выходить на улицу.
Хоть на улице – лето, я торчал в душной квартире с неделю. Выходил только за сигаретами – ночью, спал – днём. Про меня все забыли. Мне – никто не звонил даже.
Я хуёво выглядел – бледная даже для города кожа, заспанные глаза, щетина и взъерошенные волосы. Из одежды я предпочитал шлёпки и – мятые шорты.
- Солома, ну – куда я пойду? Мне так хорошо дома… - Вяло протестовал.
Соломатин поставил на кухонный стол три бутылки пива. По бутылкам текли капли, даже с расстояния веяло холодом – от бутылок.
- Пиво будешь? – Он по хозяйски вытягивал ящики моего серванта и в конце – отыскал открывалку. Пробки с шипением слетели с горлышек.
Через пятнадцать минут Соломатин, беззаботно насвистывая, обрил меня наголо – машинкой, нацепил мне на лысую голову солнцезащитные очки, сунул в руки первую попавшуюся футболку (которая оказалась – майкой) и спустил по лестнице.
Усадил в красную «девятку». Возле «Универсама» втесались в колонну из ещё трёх машин и вот – три дня живём в палатках на берегу Истры.
- Зоя! прости! Это всё – Соломатин! Он не сказал, что мы едем праздновать твоё день рождения! Он вообще ничего – не сказал!
- Мог бы сам – догадаться! – Соломатин был пьян и беззаботен, сколько его – знаю.
Когда все чокались, Катя посмеялась – «как можно три дня пить и не знать по какому поводу – праздник?»
- Зойка! Прости! – Счёл нужным извиниться ещё раз. Вчера ночью Зойка, словно фурия, размахивала горящей хворостиной и чуть не убила ей Камышникова за то – что не читал Булгакова и не побоялся заявить об этом – вслух.
Когда садилось солнце, вместе с Машей пошёл гулять по пустому пляжу. Маша – красивая, стройная и загорелая, в купальнике – медленно шла впереди меня. Солнечные блики интересно играли на её почти коричневом плече, но мой взгляд то и дело отвлекался на Машину поясницу и – ниже. Я ничего не мог поделать!
- Ты любишь кого-нибудь? – спросила Маша и обернулась улыбчивая, отбросив с лица мокрые волосы.
- А… - Я растерялся, - Обязательно отвечать?
Маша плюхнулась на песок и зачерпнула песок – в горсть, высыпала и опять – зачерпнула.
- Обязательно! – Капризно наклонила голову.
- Ну, - Я поднял камушек, - Кхе-кхе. - Прокашлялся как бы деликатно и швырнул камушек по воде, он подскочил три или четыре – раза. Поднял – другой.
- Понимаешь, любовь – такая сложная штука! – швырнул камушек, он – сразу утонул со смешным звуком «плюу».
- Мне кажется – мы сами делаем любовь. Придумываем себе кого-то без кого – жить не можем. Видим в нём – только хорошее… – Ещё один камушек далеко поскакал по воде «шмяк-шмяк-шмяк».
- Это – плохо?
- По-моему – замечательно!
- Ты так и не ответил. Любишь?
Я посмотрел на неё – красивую, стройную, загорелую.
- Ну, мне кажется – я скоро кого-нибудь полюблю! – Улыбался.
- И что ты будешь делать с той, которую полюбишь? – Хитро щурилась Маша.
- Буду носить её на руках! – Поднял Машу с земли («Ай!») и подбросил, она казалась очень лёгкой, - Вот так! – буду!
- А потом? – Маша обнимала меня за шею и смеялась.
- Потом я её затащу куда-нибудь! – с Машей на руках я пошёл в воду («Холодно! А-а!») – В омут! Как – затащу! И брошу! – Я нырнул и окунул её – вместе.
В воде мы целовались, не касаясь ногами дна, обнявшись. Закат рисовал на гладкой воде оранжевые круги, где-то рядом жгли костёр – друзья. Всё казалось – счастливым и беззаботным.
…Маша изменила мне через три месяца. Однажды, она сказала, что – больна и сегодня мы не сможем увидеться.
- Хорошо, - Сказал я, - Тогда я выпью с Соломатиным.
- Приди домой – пораньше. Обещай – зайчик!
- Обещаю.
Этим же вечером мы пошли с Соломатиным на уличные гонки. Мы вторую неделю собирали у друга в гараже «шестёрку» специально для уличных гонок и хотели посмотреть на будущих соперников.
Маша стояла рядом с шикарной спортивной машиной. Ещё рядом – парень. Маша обнимала и целовала его.
Я не подошёл – тогда. Подумал – может, ошибся? Это была – не она? Точно – не она. Она – не могла.
Утром я пришёл к ней домой, спросить о здоровье. Дверь открыла мама и удивилась:
- Она же сказала, что будет ночью – с тобой. Где же – она?
- Не знаю… - чуть не плакал.
ДВА
Женщины были – всегда. Свою первую девушку я помнил плохо, она затерялась среди сотни лиц и тел – других. Кто-то из них изменял – мне, кому-то изменял – я. Мы встречались и расставались – это была игра в любовь.
К любви я научился относиться без одобрения, никогда не ставил её – вперёд всех дел. Странное дело – когда без трепета относишься к женщинам – они во множестве вертятся вокруг тебя.
- …мне кажется – я родился в ночном клубе…
- Братик! Мой милый младший братишка!
- Привет, сестра!
От разговора о местах рождения и зачатия, меня отвлекла старшая сестра – Наташа. Её обнимал огромный пьяный парень, она (тоже – хмельная) перегибалась через руку мужчины и тянулась ко мне.
Я встал, и парень медленно отпустил сестру. Она чуть не упала, кивнула – «это мой брат!» и подошла, смачно чмокнув в нос.
- Повзрослел-то как! – Улыбалась и вертела в ладонях моё лицо.
- Ну-ну! Мы не одни! – Я тоже был рад её видеть, подчинялся – тисканьям. Старшей сестре – можно.
- Какие-то глаза у тебя стали – грустные! – Нахмурилась.
- Ты чего? У меня самые весёлые глаза в мире!
- Нет, какие-то – грустные. Не нравишься ты мне! – делай старые глаза!
- Не могу! блин! Какие – есть! – Рассмеялся.
Из уборной вернулась Лена. Я представил её сестре. «А вот – Лена! Очень симпатичная женщина! Между прочим, очень добрая и умная! Моя подруга!»
Компанией мы с вечера сидели в ночном клубе. Парни развалились на пуфиках и потягивали пиво, вели странные разговоры, вроде такого – который я вёл с Камышниковым о местах рождения и зачатия. Девушки – танцевали, редко появлялись возле столика, чтобы выпить.
- Лен, а Гарика поцелуешь в честь моего дня рождения? – Спросил Камышников.
- Ага, - сделала гримасу сексуальная Лена. – Ради тебя Камышников – всё что угодно!
- …какого дня рождения?.. – Хлопал глазами – я.
- Ну, тогда – целуй.
- А вот и поцелую – как же ты без меня?
- Постойте! – у кого день рождения?! – Меня никто не слушал, и это казалось – ужасно несправедливым.
- Мне для друга…
- Какое день рождения! а?!
- …ничего не жалко!
Лена наклонилась ко мне, растерянному («у кого?..») и поцеловала долго в губы. Я сразу – заткнулся. Она поцеловала и, виляя бёдрами, ушла – спустилась на танцпол.
- Камышников! У тебя – что? день рождения?
- Ты что? забыл о моём дне рождения?
- Ну, Камышников! Мог бы за неделю – напомнить!
- Ты что? забыл?
- Да помню, я, помню… а где Лена?
Я отыскал Лену внизу. Мы долго танцевали и смеялись, обнимали друг друга. Вы пробовали заказать медленный танец у ди-джея дискоклуба? Какими словами вы были – спроважены? Вот я – сумел! Мы с Леной танцевали медленный танец – одни на пустом танцполе.
Начали встречаться. Лена оказалась – заботливой и любящей.
Лена часто оставалась у меня – на ночь. Мы лежали в темноте, молодые, жаркие, уставшие – успокаивались, плели ноги и руки, и разговаривали. Лена клала голову мне на грудь, целовала в колючий подбородок, а я что-то рассказывал.
Лена спросила как-то:
- Есть ли что-то, что ты можешь не простить?
- Я могу простить – всё. Честно.
- Даже – измену?
- Даже – измену. Только мне кажется, если ты предашь меня – я сойду с ума.
Потом у меня разладилось на работе. Я много пил. Наши отношения с Леной стали – никакими. Часто выходил из себя, кричал. В душе – радовался и благодарил терпение подруги. Мол, вот – человек, любит меня по-настоящему, не бросает.
Лена изменила мне. Я узнал это – от знакомых. Скандал закатить – не удалось, Лена осталась с «тем парнем».
Я – точно – сходил с ума. Иногда, я просыпался в полной уверенности, что её измена – страшный сон, что – ничего не случилось. Я ходил утро в раздумьях над сном, а потом понимал – это реальность!
Рвал волосы на себе и разрывал щёки криком в потолок:
- СУКА! Я ВСЁ ПОНЯЛ! Я ПОНЯЛ, ЧТО НЕЛЬЗЯ БЫЛО ТАК – С НЕЙ! ВЕРНИ! Я ВСЁ ПОНЯЛ! ХВАТИТ!
Ходил из угла в угол, курил сигареты и думал, думал.
Я отчётливо представлял, что сделаю, встретив «того парня». Сначала (смаковал каждую деталь) выбью ему – зубы. Все передние. Потом наброшусь и повалю на землю, лихим ударом ладони – сверну нос. Он будет стонать, а я – тяжёлыми ботинками втопчу грудную клетку – его. Рёбра переломаются и врежутся в лёгкие, станет харкать – кровью. Когда обессилит – стану ломать фаланги пальцев, откручивать и отрывать сломанные – стану (помню, учил такой простой пытке дед-ветеран). Увечные места – прижигать сигаретой, чтобы не терял сознание. В глаза, через веки, воткну иглы шприцов, наполненных солёной водой – выдавлю в глаза – соль! (Спасибо! Дед!)
- Я ЗНАЮ! КТО ПОДГОВОРИЛ ЕЁ! ЭТО ТА ЖИРНАЯ СУКА! ПОДРУГА ЕЁ! – ПОДГОВОРИЛА! – Орал в потолок.
Я точно – сходил с ума. Бесновался, пил ещё больше, безумствовал. Меня носило по Москве, дома я не появлялся – неделями.
Однажды – очнулся разбитым и обессиленным – никчёмным. Остановился.
Пришло:
«Я любил Лену. Мне придётся как-то жить без неё».
Моя старшая сестра не узнала бы в осунувшемся и сером худом существе, в которое обернулся за пару месяцев – брата.
ТРИ
Иногда думаешь – у меня всё было, я всё – потерял. Ничего нового – не будет. Уже на третьем десятке жизнь скомандовала – «фальстарт! дисквалификация!» Зачем тебе к чему-то стремится? – если всё – было? Меня столько раз обманывали, что обманываться в очередной раз – не хотелось.
Появилась и устоялась в голове мысль: «Если им можно со мной – так? Можно и мне с ними – так же!»
- …давай снимем шлюх!
- Ты – охуел? Ещё за это – платить!
- Я хочу бабу!
- Найди! – Я сидел во всём чёрном – джинсах, пальто, свитере, шапке. Мне была непонятна обеспокоенность приятеля – я находил себе женщину для секса или прогулки, когда – хотел. Для этого всего лишь нужно было, относиться к сексу и прогулке как – к сексу и прогулке. Ничего – большего!
- Макс! У тебя сперматоксикоз?
- Бля! У меня нету – бабы!
- Знаешь, постоянный секс очень высокая плата за постоянные отношения. В конце концов – у тебя есть телефон службы знакомств по мобильному телефону и Интернет.
Никогда не понимал – зачем людям быть постоянно вместе? У меня поднимались брови и выпучивались глаза, когда слышал – «мы собираемся пожениться потому что – любим друг друга!»
Макс махнул.
- В Интернете-то – бабы есть. Мучиться с подарками и прогулками? К тому же бабы – тупые! Ты когда-нибудь встречал не тупых?
Я задумался, потом скривился и помотал головой.
- Не-а.
- Га-га-га! – загоготал Макс.
У Макса сегодня – день рождения. Я подарил ему – блок презервативов, с удовольствием выслушав матюги в свой адрес – насчёт подарка. У Макса напряг с женщинами – он в них постоянно влюбляется и потом – в сексе ждёт первого шага, боясь обидеть. Грубый в мужской компании Макс, становится воплощением нежности – в женской.
- Слушай, Гарик – у тебя волосы сединой отдают!
- Брось! Это просто – свет.
- Да ты чего? – Он пригляделся, - Правда, свет. Но так – похоже.
День рождения Макс праздновал – дома, в трёхкомнатной квартире. В комнатах танцевали парни и девчонки, мы с Максом сидели на кухне. Я пил – чай, Макс – тянул пиво. Я зашёл всего на минутку – сделать подарок и поздравить, поэтому – сидел в верхней одежде.
- Ладно, - Я поднялся, протягивая руку для прощания, - Пойду.
- Куда спешишь?
- Обещал младшей сестрёнке – сводить в кино. Она – тин – подросток. Только – школу закончила. Не ладится личная жизнь, сам понимаешь – тин.
В кухню вошла румяная и жаркая от танцев женщина.
- Инга! слабо Гарика в честь моего дня рождения – поцеловать? – Спросил женщину Макс.
- Мне? Слабо? – Женщина была пьяна, поманила меня пальцем.
Я улыбался.
- Пока Макс! пока Инга!
Я зашёл за сестрой и ждал, одетый, пока она наведёт марафет. Сестра натянула сапоги с высоким каблуком и накинула бежевое пальто – мы пошли по улице. Она всё говорила о любви и парнях.
- …вот взять хотя бы – Женю! Как он мог меня бросить! За – что?! Я так любила его, а он – бросил. Мы любили гулять с ним вдоль Яблоневой аллеи, однажды – я шла там и видела его идущим в обнимку – с другой! Сначала не разглядела – вспомнила, как романтично было прохаживаться нам – вдвоём, а потом по…
- Сестра, мне жаль тебя разочаровать, но любви – нет.
- Да? А почему же тогда люди встречаются? женятся?
- Исключительно, чтобы трепать друг-другу души! Любви – нет!
- Как – нет? Что же я чувствую к Жене?
- Сестра, если ты поверишь мне на слово – облегчишь себе жизнь и сохранишь прекрасными – глаза!
- Причём тут глаза?
Я пожал плечами и закурил сигарету, поднял руку, подзывая такси. Остановилась «девятка», мы с сестрой сели на заднее сиденье.
- Понимаешь, любовь и согласие означают конец сказки. Всё! Люди не развиваются, застывают во времени. Людям свойственно – развиваться, они сознательно не желают – любви и согласия. Сознательно – треплют души и бьют сердца.
- Люди рождены – любить!
- Слушай, я не смеюсь, только потому – что ты молода и не опытна. К тому же – сестра.
- А для чего люди? Конечно – для счастья! Не отрицай – этого!
- Не собираюсь. Только прикинь, что счастье и любовь – разные вещи. Для меня счастье просто жить – никакой любви – не желаю.
- Но это же – пустая жизнь! Без любви и как ты говоришь - без «трепли душ» - нет счастья, нет – настоящей жизни!
- Это для тебя – нет! Люди – разные! У меня масса увлечений. Война и секс – сделай это целью жизни и увидишь – она наполнится, и в ней будут те же счастье и горе.
- Фу! Зачем мне война и секс?
- Яркое увлечение – всего лишь.
- Ты не сможешь. Жизнь – не война и секс.
- В жопу – войну и секс! Мне сейчас нравится одно, потом – другое!
- Я читала книгу «1000 секретов о мужчинах»…
- О, нет! Дальше можешь не продолжать! Используй людей – сестра! Всё что тебе надо – забыть что есть – любовь! Тогда – всё получится! Тебе надо замуж? Отлично! Я разработаю тебе систему поведения – в течение года – ты выйдешь почти за любого! Главное – найди побогаче, да побесхарактерней. Понимаешь, от любви бывают дети. Вышла ты замуж по любви за инженера, появились дети. Дети – орут и мешают спать. Муж начинает – гулять и пить, а тебе надо смотреть за ребёнком. Ты – в жидком детском говне – стираешь ползунки и пелёнки, муж – гуляет. Вы – ссоритесь. Вот – твоя любовь! Тебе – не надо любви, тебе – надо полезное счастье! Любовь – бесполезное и скоротечное! Нет денег – нет любви. Женятся – идиоты, а умные – выходят замуж! Поняла?
Сестра молчала, задумалась.
- Будь всегда стойкой и хитрой. Научись использовать людей. Определяй сразу – зачем тебе тот или другой человек. Для секса? Или для денег? Или для любви? Люди – должны быть полезны, не церемонься. Добром выложена дорога – в ад!
Мы остановились возле кинотеатра. Сестра вышла из автомобиля, а я задержался, расплачиваясь.
- Мужик. – Повернулся ко мне водитель, - Даже я, старый человек, таксист – знаю. Любовь – есть.
- Да, мужик! Понимаю. Поэтому ты – старый и таксист! – Я зло подмигнул и вышел, хлопнув дверью.
Мы поднялись на второй этаж кинотеатра, зашли в бар.
- Хочешь что-то? – Спросил сестру.
- Не. – Она молчала и думала. Её глаза казались – грустными.
Я помолчал – тоже. Зачем я столько узнал? Зачем это – знать сестре? Ей всего семнадцать, ей – интересно жить и любить. Может быть, у неё – получится?
Прихватил под локоть.
- Ты что? – поверила?
- А?
- Я тебя разыграл! Конечно – любовь есть! Если скажу, что Земля квадратная – поверишь? – Я улыбнулся, как мог – весело.
- Ах ты! – Она засмеялась – тоже и ударила меня кулачками в плечо. – Я тебе почти поверила!
В глазах сестры плясали озорные огоньки. Хотел бы я такие огоньки – в своих глазах. Укрывался от её неловких ударов и улыбался.
ЧЕТЫРЕ… ТЬМА ВЕКОВ
ШОВИНИСТСКОЕ
Тормозные колодки пронзительно взвизгнули и красная четвёрка, коротко просигналив, резко пошла юзом. По капоту, растопырив ноги, с глухим стуком прокатилась старуха.
Пакеты, что старуха несла в руках, разлетелись помидорами, буханками хлеба и зелёным луком. Я ещё подумал – «зачем старухе столько лука?» – когда тело смачно плюхнулось на асфальт.
Мы с Алексом переходили дорогу, авария произошла в трёх метрах от нас, не сбавляя шага, одновременно обернулись на звуки.
- …ну вот, - продолжил Алекс не законченный рассказ, - Она поэтесса, понимаешь? Посвящает мне стихи, там, поэмы разные. Плачет каждый раз, когда я ухожу утром ну и всё в этом духе.
- А ты?
- Я трахую её в задницу. – Алекс пятернёй почесал небритую щёку, - У нас идиллия, понимаешь? Я трахую её в жопу, а она посвящает мне стихи – обоих устраивают такие дела.
Мы перешли дорогу и теперь шли вдоль оживлённой улицы.
- У меня тоже была поэтесса, - Поддержал тему я, - Только не трахал её в жопу. Мне было шестнадцать, а ей – двадцать шесть и она думала – я девственник. Ну, она там варила мне суп, покупала мне сигареты, водила меня в театр даже как-то, летом я пожил у неё неделю, а потом мне – надоело.
- Постой. – Алекс остановил меня за плечи и пристально посмотрел в глаза.
- Ты что? Не спал с ней?
- Да нет же – говорю! Она была ёбнутая – писала стихи! Сядет на кухне вечером, разложит листочки свои, промокашки и пишет, пишет… Книжками ещё обложится, учебниками разными. Подхожу – говорю – спать пошли! она мне – ты спи, милый, спи, я попозже. Неделю – выдержал, надо отдать мне должное.
Алекс кивнул, и мы пошли дальше.
- А стихи её читал? Ну, что она там про тебя пишет?
- Читал, конечно, пытался – во всяком случае.
- И что пишет?
- Слушай, у них у всех одинаковые стихи! Я тебе – говорю! Вот твоя теперешняя поэтесса, что пишет про тебя?
- Ну что я, типа, грубый и вроде – хулиган, а она, там – дева непорочная. Как-то она там про меня… «я белая и светлая, ты – сильный и мрачный»…
- Ха-ха! Ну да – мрачный! а про главу вычеркнутую из жизни уже написала? Что ты, вроде – глава в её тетрадке и всё такое?
- Ага, написала! что не знает, почему со мной, и что я заляпал ей чернилами лист, на котором только ровные строчки. Вся такая хуйня, короче!
- Ну, ты дерёшь её в задницу?
- Конечно, деру!
- И она плачет, когда ты уходишь?
- Почти всегда. Иногда такая вся скуксится, глаза на мокром месте и говорит «не уходи, Алёшенька, я ради тебя готова на всё»!
- Понятно.
Мы свернули в переулок, и зашли в книжный магазин. Начали ходить между полок. За прилавком сидела скучающая молодая блондинка в очках и читала книгу.
- Что-то у вас выбор хуёвый. – Сказал Алекс как бы никому.
- Что? – Продавщица оторвалась от книги и огляделась.
- Госпожа! Что-то у вас совсем нету книг по эксплуатации авто.
- Авто?
- Ав-то-мо-биль. – Произнёс Алекс медленно по слогам, приближаясь к прилавку и продавщице – за ним.
- Знаете, разные там электрические цепи, генераторы, компрессоры, предохранители. – Блондинка молчала и внимательно наблюдала за Алексом. Он приблизился к прилавку и облокотился о него. – О! я воспеваю двигатели внутреннего сгорания! Все эти штучки-дрючки! Независимый впрыск топлива! Форсунки! Свечки! Поршни! Датчики скорости и уровни тосола!
Алекс сделал сложный жест рукой, уподобляясь публичному чтецу.
- Ключ зажигания! Лёгкий поворот и цепь замыкается! Аккумулятор выдаёт напряжение на стартер! Стартёр крутит маховик и генератор! Электричество становится постоянным и искорки на свечах взрывают топливную смесь! А смесь – не только бензин! Это – заблуждение! В идеальных пропорциях мельчайшие брызги бензина и кислород – смесь формируется в карбюраторе! Но – чу!
Алекс резко наставил ладонь на блондинку и та – замерла.
- Бывают же и инжекторные двигатели! Там нет карбюратора! То есть – вообще!
Алекс принял свой обычный развязный вид.
- Вот примерно об этом мы и хотим узнать из умных книг, которые хотели бы у вас при-об-рес-ти!
- У нас таких книг нет. – Сказала продавщица, растерянно. – Были про самолёты, но их – купили.
- А вы пишете стихи? – Наклонился Алекс к продавщице – становилось понятно чем это может закончится. Я взял приятеля под локоть и повёл к выходу. Алекс кричал блондинке, закрывая за собой дверь магазина.
- А ведь авиационные двигатели только в середине прошлого века заимели принудительное охлаждение!..
На улице мы закурили и пошли по проспекту – снова.
- Слушай, что за тупые бабы! – Сказал Алекс, - Ни одна не разбирается в авто. Ну, вот они – феминистки, «убей всех мужиков!». Когда на следующий день после убийства всех мужиков они проснутся, то поймут, что некому починить розетку, машину, нефть добывать – некому, уголь, вообще – жизнь остановится. Вот они сядут все на кухнях и станут писать стихи.
- Ещё они немножко разбираются в компьютерах! Они будут друг с другом переписываться по Интернету.
- Ага, до первого вируса.
- Или они смогут работать в рекламе или на телевидение!
- Точно! Вот бы я посмотрел, как одни станут рекламировать телевидение, а другие на этом телевидение – работать.
- Пиво будешь?
Мы остановились возле продуктового ларька.
- Давай по одной, потом пойду к своей поэтессе.
- А как же я?
- Ну, ты же мне – друг!
- Вот я и спрашиваю – бросишь?
- Знаешь, как определить – есть ли дружба или нету между двумя людьми?
- Как?
- Настоящих друзей не ебут в задницу, понял?! УТРО НОВОГО ДНЯ
ШАХ И МАТ!
Начинал всегда – я. Она прятала пешки за спиной и после – казала мне спрятанные в кулаки. Бил по одному из её протянутых кулачков, угадывая, и всегда получал – белые. Не знаю – как так получалось.
Белые. Пешка B2-B3.
Она ухмыльнулась. Я играл всегда белыми и всегда начинал – так.
Чёрные. Пешка E7-E5.
Мы со Светланой сидели на моей кровати напротив друг друга, между – шахматная доска.
Белые. Слон C1-B2.
Светлана даже не думала. Реагировала.
Чёрные. Конь B8-C6.
Белые. Пешка G2-G3.
Мне ничего не оставалось – только развивать защиту. Светлана хмурилась – моя манера игры – раздражала всех. При грамотной игре – лучше моей защиты не найти.
Чёрные. Пешка D7-D5.
Не думая.
Белые. Слон F1-G2.
Светлана повертела на пальце волосы. Про себя – улыбнулся. Сейчас она решает – агрессивно и быстро атаковать, либо – перейти к позиционной игре. Светлана решила – напасть.
Чёрные. Слон C8-G4.
Светлана одета в джинсы и короткую тишотку. Длинные чёрные волосы подруги падали на видную округлость груди. Смотрел на волосы и грудь, возбуждался от воспоминаний прошлой ночи, проведённой со Светланой в этой самой постели. Я не мог, не имел права не ответить агрессией на агрессию.
Белые. Пешка F2-F3. Под ударом чёрный слон на G4.
Светлана дёрнула плечиком.
Чёрные. Слон G4-F5.
Отступила? Теперь мне не нужно было увлекаться атакой, сделал глубокий вдох и задумался. Мог выдвинуть коня на B2 и атаковать пешку, но тогда Светлана ударит по коню этой же пешкой. Задумался.
В шахматах, я – всегда уходил в глухую, но мощную оборону, навязывал позиционную борьбу, менялся ферзями, путал во множестве возможных комбинаций, дожидался ошибки противника и безжалостно рушил чужую оборону. Обычно противники в течение двух-трёх моих завершающих разгром ходов, оставались с королём и пешками, когда я – с двумя ладьями. Не многие – выигрывали у меня.
Светлана – всегда атаковала. Шла в атаку с третьего или четвёртого хода. От неё ожидать подобного – было нормой. Ярая защитница феминизма в жизни, агрессивная и гибкая в движениях, чертовски умная и логичная. Её манера игры – тоже выводила меня из себя. Постоянные «шахи», не планируемые, упущенные мной из вида смелые ходы… Она выводила из себя – нестандартностью! Светлану хотелось скрутить силой и изнасиловать! В игре с ней часто нервничал и ошибался – с опрометью атаковал и проигрывал.
Белые. Пешка F3-F4. Под ударом чёрная пешка на E5
Светлана поправила волосы от лица правой рукой и этой же рукой:
Чёрные. Пешка E5 берёт пешку F4.
Этого ожидал. Обмен – так обмен. Ничего страшного – не происходит.
Белые. Пешка G3 взяла пешку F4.
Светлана без раздумий двинула ферзя. Было заметно – она ждала такого развития игры. Всё рассчитала!
Чёрные. Ферзь D8-H4. Шах!
Блять! Я подхватил пятернёй длинные волосы на чёлке и устроился удобней – теперь нужно задуматься – мне.
Опять атаковал первым, она – спровоцировала. Мои дальнейшие действия должны быть чёткими, умеренными, якобы пассивными – в моём стиле. Сначала – нужно спасти короля.
Пешку на F4 – я потерял в любом случае. Мне нечем укрыться от ферзя, и придётся ходить единственно возможно – на клетку вправо, мне снова будет объявлен «шах!» ферзём и уничтожена пешка, но тогда я – прикроюсь конём. Блять! Зачем атаковал? – знал же!
- Ну что? приехал? – улыбнулась Светлана и посмотрела на морщившего лоб меня.
Пожал безразлично плечами.
Белые. Король E1-F1.
Светлана походила, как рассчитывал – взяла пешку и снова объявила «шах!».
Чёрные. Ферзь H4 берёт пешку F4. Шах!
Белые. Конь G1-F3.
Теперь у Светланы открылось множество ходов для развития атаки – она задумалась. Съесть укрывшего короля коня Светлана – не могла, я бы – взял ферзя пешкой.
- Атака захлебнулась. – Констатировал.
- Посмотрим. – Света крутила волосы на пальце и рассматривала шахматную доску.
Дальше намеревался пешками гнать ферзя, путать и действовать в своём стиле. Всё зависело от теперешнего хода Светланы. Я знал – она могла сделать – что не предполагаю.
Чёрные. Конь G8-F6.
Я решительно настроился спутать её планы, заставить волноваться. Двинувшийся чёрный конь не атаковал – только следующим ходом Светлана создаст угрозу. Надо – путать и заставить ошибиться. Конь находился под атакой моего слона, но под защитой – пешек. Меняться – так меняться.
Белые. Слон B2 ест коня F6.
Светлана такого – не ожидала. Она должна взять слона пешкой и выстроить две пешки невыгодно – одна за другой. Хмурилась секунду, но потом поступила – единственно возможно.
Чёрные. Пешка G7 ест слона F6.
Теперь инициатива – за мной. Всё зависит от хода.
Секунду – думал. Нужно гнать ферзя – логично.
Белые. Пешка E2-E3. Чёрный ферзь под ударом.
Светлана подпёрла голову двумя руками и упёрла локти на кровати, вытянула ноги – легла. Задница Светланы выгодно выделялась – залюбовался.
Чёртова девка – морочила голову третью неделю. То – давала, то – нет. То – ехала на встречу в три часа ночи, то – отказывалась встретиться обычным днём. Наши отношения напоминали шахматную партию. Хитрые комбинации – отступления и внезапные атаки – следующие ход-два как на ладони.
Я точно знал – чем отношения закончатся. В конце концов, кто-то будет вынужден объявить о поражении. Либо – не устраивающая никого – ничья. До матч-реванша.
Чёрные. Ферзь F4-G4. Под ударом – белый слон.
«Сучка» – подумал я без эмоций. Совершенно не предполагал – как отступит ферзь. Ферзь отступил и атаковал. Мне придётся защититься – инициатива упущена. В следующий раз – буду думать. Пока – укрою слона ладьёй.
Белые. Слон H1-G1.
Светлана задумалась снова – ей нечего было делать, только двигать незадействованные пока фигуры.
Чёрные. Рокировка. Король E1-C1. Ладья A1-D1.
Грамотно. Я прилёг – похоже на подругу и вперил взгляд в доску. Вокруг моего короля, справа – складывалась неприятная ситуация с атакующими слоном и ферзём – но защиты должно хватить.
Моё решение – атаковать чёрного слона справа пешками и тем самым – выводить в бой своего ферзя.
Белые. Пешка D2-D3.
Светлана очень долго думала. Это было – мне на руку. Значит – не уверена, потеряла логическую нить и теперь – придумывает что-то новое. Долгие раздумья противника, по опыту – плохо кончаются для него же.
- Чай, кофе? – спросил я, вставая с кровати.
- Кофе. – Не отрываясь от раздумий, бросила Света. Она всегда – пила кофе с двумя ложками сахара.
Я обернулся с дымящимися кружками – кофе для Светланы и чай для себя. Светлана ходила:
Чёрные. Слон F8-B4.
С минуту пытался понять её план – не понял и плюнул. Слон никакой угрозы – не нёс. Я мог вышвырнуть его с позиции пешкой – каждым ходом. Решил не рисковать и - вышвырнуть. Светлане слон здесь – точно был нужен зачем-то.
Белые. Пешка E2-E3. Чёрный слон под ударом.
Отступила.
Чёрные. Слон B4-C5.
Инициатива – моя снова. Под ударом отступившего слона стала моя пешка на E3. Не мудрствуя – на клетку двинул ферзя (это должно помочь в будущем) и защитил пешку.
Белые. Ферзь D1-D2.
Светлана сразу ходила, как будто – рассчитывала на моё движение:
Чёрные. Ладья H8-E8. Белая пешка на Е3 под двойным ударом.
Неожиданно. Очень в духе Светланы. Если следующим ходом я ничего не предприму – она возьмёт пешку и потеснит ферзя. У меня было впечатление – Светлана водит меня за нос, и давно придумала – что-то гениальное. Стал – всматриваться и рассчитывать ходы.
Ходов было – уйма и это запутало бы кого угодно – но не меня. Всегда знал – чего хочу и где лучше развивать атаку.
Если Светлана планировала что-то сделать во время новой атаки с помощью слона – нужно от него отбиваться.
Белые. Пешка D3-D4. Под ударом чёрный слон на С5.
Чёрные. Слон F5-E4. Под ударом белый конь на F3.
Чёрт! Ненавижу её агрессивную манеру игры! Она отдавала мне одного слона, но другим – атаковала коня и съест его следующим ходом. К чему это приведёт?
Чуть подумал и решил меняться.
Белые. Пешка D4 берёт чёрного слона на E5.
Чёрные. Слон E4 взял белого коня на F3.
Светлана смотрела на меня и улыбалась – хитрая стерва. Мне хотелось кинуться на неё, изодрать одежду и прижаться к голому телу – своим. Нахуй нам сдались эти шахматы?
Ну…
Белые. Ферзь D2-F2. Под ударом чёрный слон на F3.
Чёрные. Слон F3 берёт белого слона на G2.
Белые. Ладья G1 взяла чёрного слона на G2.
Чёрные. Ферзь G4-D1. Шах! Под ударом белый конь на B1.
Чёрт! Такого – не ожидал! Вся оборона – сыпется, и мне навязали открытую борьбу. Ха! Посмотрим ещё кто кого! Делать нечего!
Белые. Ферзь F2-E1. Чёрный ферзь на D1 под ударом.
Чёрные. Ферзь D1-F3. Шах!
Ёп твою мать! Я снова закроюсь ферзём и сделаю угрозу чёрному!
Белые. Ферзь E1-F2. Под ударом чёрный ферзь на F3.
Чёрные. Ферзь F3 берёт белую пешку E3.
Сука! Она выигрывает вторую пешку, и теперь наши ферзи стоят на соседних клетках. Светлана смотрит на меня и улыбается.
- Ну и чего? – Пытаюсь казаться равнодушным.
Внутри я – в бешенстве! Её ферзь под защитой ладьи! Меняться ферзями? Да – пожалуйста!
Белые. Ферзь F2 берёт чёрного ферзя на E3.
Чёрные. Ладья F8 стала вместо белого ферзя на E3.
Теперь посмотрим – кто кого! Надоедливого чёрного ферзя – нет. Посмотрим!
Белые. Ладья G2-E2. Угроза чёрной ладье на E3.
Чёрные. Ладья E3 берёт белую ладью на E2.
Белые. Король F1 «ест» чёрную ладью на E2.
Чёрные. Ладья D8-E8. Шах!
Дрянь! Она всё рассчитала – заранее! Совсем не думает над ходами – совсем! Мне нечего делать – отступать только! Дрянь! Как она просчитала?
Ладно.
Белые. Король E2-D2.
Теперь – Светлана поёрзала и задумалась спокойно. Всё идёт – по её плану, она – не нервничает.
Чёрные. Пешка D5-D4.
Нормально.
Белые. Пешка C2-C3. Чёрная пешка на D4 под ударом.
Света опять – долго думала. Я – почесал гладкую выбритую щёку, как ни странно – подготовился к приходу женщины и побрился.
Чёрные. Конь C6-A5.
Следующим ходом коня, я видел, она хочет сделать «вилку» - объявить шах и атаковать ладью. Хуя!
Белые. Ладья A1-A2.
Чёрные. Конь A5 «съедает» пешку B3. Шах!
Белые. Король D2-C2. Под ударом чёрный конь на B3.
Чёрные. Конь B3 взял белую пешку на C5.
Задумался. Меня почти обыграли – слишком много потерянных пешек. Если Светлана не разволнуется – закончит партию победительницей.
Белые. Пешка C3 берёт чёрную пешку на D4.
- Тебе конец. – Сказала Светлана, довольная и…
Чёрные. Ладья E8-E2. Шах!
Белые. Конь B1-D2.
Светлана, видимо, рассчитывала – отойду королём и открою для удара ладью. Умненький я – защитился конём. Конец близок, кольцо окружения сужается, но – русские не сдаются!
Чёрные. Конь C5-E6.
И даже атакуют…
Белые. Король С2-D1. Чёрная ладья на E2 под ударом.
Светлана засмеялась.
- Я выиграла!!
Чёрные. Конь E6 опрокинул пешку на D4 и прикрывает чёрную ладью на E2.
Играть дальше не намеревался. Ясно – проиграл. Мог выпендриваться и не сдаваться – долго, но в конце (было заметно) – проиграл бы.
Шахматы?
Я, наконец, накинулся на Светлану, содрал с неё тишотку и впился губами – в её губы. Перевернул на спину силой, крепко обнял, и правой рукой расстегнул податливую застёжку на её джинсах. Взял здесь и сейчас!
Светлана не сопротивлялась. Шах и мат!
Уверен – проиграл партию, когда раскрылся и брал ненужную пешку в самом начале. ЖИЗНЬ радиКАЛА
Код для вставки анонса в Ваш блог
| Точка Зрения - Lito.Ru
Игорь Пин: ЖИЗНЬ радиКАЛА. Сборник рассказов.
17.07.05 |
Fatal error: Uncaught Error: Call to undefined function ereg_replace() in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php:275
Stack trace:
#0 /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/sbornik.php(200): Show_html('\r\n<table border...')
#1 {main}
thrown in /home/users/j/j712673/domains/lito1.ru/fucktions.php on line 275
|
|